Неточные совпадения
Многие думали, что где-нибудь горит; но вместо
пожара увидели зрелище более умилительное.
— Я давненько не
вижу гостей, — сказал он, — да, признаться сказать, в них мало
вижу проку. Завели пренеприличный обычай ездить друг к другу, а в хозяйстве-то упущения… да и лошадей их корми сеном! Я давно уж отобедал, а кухня у меня низкая, прескверная, и труба-то совсем развалилась: начнешь топить, еще
пожару наделаешь.
Но Самгин уже знал: начинается
пожар, — ленты огней с фокусной быстротою охватили полку и побежали по коньку крыши, увеличиваясь числом, вырастая; желтые, алые, остроголовые, они, пронзая крышу, убегали все дальше по хребту ее и весело кланялись в обе стороны. Самгин
видел, что лицо в зеркале нахмурилось, рука поднялась к телефону над головой, но, не поймав трубку, опустилась на грудь.
«Первый раз
вижу, как возникает
пожар, — объяснил он. — Нужно позвонить».
Он говорит о книгах, пароходах, лесах и
пожарах, о глупом губернаторе и душе народа, о революционерах, которые горько ошиблись, об удивительном человеке Глебе Успенском, который «все
видит насквозь».
С тайным, захватывающим дыхание ужасом счастья
видел он, что работа чистого гения не рушится от
пожара страстей, а только останавливается, и когда минует
пожар, она идет вперед, медленно и туго, но все идет — и что в душе человека, независимо от художественного, таится другое творчество, присутствует другая живая жажда, кроме животной, другая сила, кроме силы мышц.
Хоть бы ночное нападение и
пожар, который мы
видели с реки Вусуна, — жалкая карикатура на сражение.
Первый раз в жизни я
видел такой страшный лесной
пожар. Огромные кедры, охваченные пламенем, пылали, точно факелы. Внизу, около земли, было море огня. Тут все горело: сухая трава, опавшая листва и валежник; слышно было, как лопались от жара и стонали живые деревья. Желтый дым большими клубами быстро вздымался кверху. По земле бежали огненные волны; языки пламени вились вокруг пней и облизывали накалившиеся камни.
Бабы Василиса и Лукерья сказали, что Дубровского и Архипа-кузнеца
видели они за несколько минут перед
пожаром.
А тут,
видите, как пошли
пожары, все больше да больше, сделалась такая неурядица, грабеж пошел и всякие ужасы.
Я
видел сильный
пожар в одном селе, в котором жители были перемешаны — русские и вотяки.
— Едешь по деревне,
видишь, окна в домах заколочены, — это значит, что пожарники на промысел пошли целой семьей, а в деревне и следов
пожара нет!
Соседи
видели, как он вышел из своей хаты в начале
пожара, протирая глаза и неодетый.
Чем больше шло время к весне, тем сильнее росла нужда, точно
пожар. Раз, когда Устенька вернулась домой из одной поездки по уезду, ее ждала записка Стабровского, кое-как нацарапанная карандашом: «Дорогой друг, заверните сегодня вечером ко мне. Может быть, это вам будет неприятно, но вас непременно желает
видеть Харитина. Ей что-то нужно сказать вам, и она нашла самым удобным, чтоб объяснение происходило в моем присутствии. Я советую вам повидаться с ней».
— Весь
пожар видел, с начала? Бабушка-то как, а? Старуха ведь… Бита, ломана… То-то же! Эх! вы-и…
Она была так же интересна, как и
пожар; освещаемая огнем, который словно ловил ее, черную, она металась по двору, всюду поспевая, всем распоряжаясь, всё
видя.
Я
вижу над Русью далече
Широкий и тихий
пожар.
— Вот
видите, князь: никто не прыгает из окошек, а случись
пожар, так, пожалуй, и первейший джентльмен и первейшая дама выпрыгнет из окошка. Коли уж придет нужда, так нечего делать, и к Настасье Филипповне наша барышня отправится. А разве их там никуда не выпускают, ваших барышень-то?
С одной стороны, он был рад, что Макар уехал куда-то на лесной
пожар: не все зараз
увидят его убожество…
Стан высокий, стройный и роскошный, античная грудь, античные плечи, прелестная ручка, волосы черные, черные как вороново крыло, и кроткие, умные голубые глаза, которые так и смотрели в душу, так и западали в сердце, говоря, что мы на все смотрим и все
видим, мы не боимся страстей, но от дерзкого взора они в нас не вспыхнут
пожаром.
Ночь была душная, растворили окна, ливень унялся, шел уже мелкий дождь; мы стали смотреть в окна и
увидели три
пожара, от которых, несмотря на черные тучи, было довольно светло.
— И жениться не
вижу надобности, да и вообще склонности ни к чему, кроме
пожаров, не имею.
— Нет, мне незачем. Я на
пожаре свет
увидел, на
пожаре же и жизнь кончу. Для кого мне копить!
Внезапно изба ярко осветилась. Морозов
увидел в окно, что горят крыши людских служб. В то же время дверь, потрясенная новыми ударами, повалилась с треском, и Вяземский явился на пороге, озаренный
пожаром, с переломленною саблей в руке.
Когда не было работы, они не брезговали мелким воровством с барж и пароходов, но это не смущало меня, — я
видел, что вся жизнь прошита воровством, как старый кафтан серыми нитками, и в то же время я
видел, что эти люди иногда работают с огромным увлечением, не щадя сил, как это бывало на спешных паузках, на
пожарах, во время ледохода.
Пожар увидели уже с улицы, когда вся горница была в огне. Пламя распространялось быстро. Люди спаслись, но дом сгорел.
Можно было подумать, что старый брагинский дом охвачен огнем и Татьяна Власьевна спасала от разливавшегося
пожара последние крохи. Она заставила и Нюшу все прибирать и прятать и боязливо заглядывала в окна, точно боялась, что вот-вот наедут неизвестные враги и разнесут брагинские достатки по перышку. Нюша
видела, что бабушка не в своем уме, но ничего не возражала ей и машинально делала все, что та ее заставляла.
И вдруг
вижу: идет наша шестая рота с моим бывшим командиром, капитаном Вольским во главе, назначенная «на случай
пожара» для охраны имущества.
— А
видите — сошёл на землю и смотрит, как люди исполнили его благие заветы. Идёт полем битвы, вокруг
видит убитых людей, развалины домов,
пожар, грабежи…
На руках Терентия осталась жена Якова, помешавшаяся в уме во время
пожара, и сын его Илья, десятилетний мальчик, крепкий, черноглазый, серьёзный… Когда этот мальчик появлялся на улице, ребятишки гонялись за ним и бросали в него камнями, а большие,
видя его, говорили...
— Мне пришлось выйти за вас и сказать публике, что автор стихотворения на
пожаре у Рогожской, и это было встречено шумным приветствием. А сообщил об этом гласный думы Шамин, который два часа назад ехал мимо и
видел вас рядом с брандмайором Потехиным: «Оба в саже, оба мокрые!»
Строганов заковал его в железа, вместо того чтоб в столь необыкновенном
пожаре видеть божие посещение.
Пули с визгом летали по улице, свистели над его головою, но ему было не до них; при свете
пожара он
видел, как неприятельские стрелки бегали взад и вперед, стреляли по домам, кололи штыками встречающихся им русских солдат, а рота не строилась… «К ружью! выходи! — кричал во все горло Зарядьев, стараясь высунуться как можно более.
Когда начался
пожар, я побежал скорей домой; подхожу, смотрю — дом наш цел и невредим и вне опасности, но мои две девочки стоят у порога в одном белье, матери нет, суетится народ, бегают лошади, собаки, и у девочек на лицах тревога, ужас, мольба, не знаю что; сердце у меня сжалось, когда я
увидел эти лица. Боже мой, думаю, что придется пережить еще этим девочкам в течение долгой жизни! Я хватаю их, бегу и все думаю одно: что им придется еще пережить на этом свете!
Затем загорелся факел, напустили холоду, я открыл глаза,
увидел, что сияет кровавый шлем, подумал, что
пожар… затем очнулся и понял, что меня привезли.
Три года тому назад все было возможно и легко. Я лгал в этом самом дневнике, когда писал, что отказался от нее, потому что
увидел невозможность спасти. Если не лгал, то обманывал себя. Ее легко было спасти: нужно было только наклониться и поднять ее. Я не захотел наклониться. Я понял это только теперь, когда мое сердце болит любовью к ней. Любовью! Нет, это не любовь, это страсть безумная, это
пожар, в котором я весь горю. Чем потушить его?
Но, кроме того, в самый день апраксинского
пожара Бенни был свидетелем ужасного события: он
видел, как, по слуху, распространившемуся в народе, что город жгут студенты, толпа рассвирепевших людей схватила студента Чернявского (впоследствии один из секретарей правительствующего сената) и потащила его, с тем, чтобы бросить в огонь, где г-н Чернявский, конечно, и погиб бы, если бы ему не спас жизнь подоспевший на этот случай патруль (происшествие это в подробности описано в первом томе моих рассказов).
Сеет он потихоньку слова свои, осыпаются они на меня, как пепел дальнего
пожара, и не нужны мне, не трогают души. Как будто чёрный сон
вижу, непонятный, тягостно-скучный.
С того дня нечисто зажил я; началась для меня какая-то тёмная и пьяная полоса, заметался парень, как голубь на
пожаре в туче дымной. И Ольгу мне жалко, и хочется её женой иметь, люблю девушку, а главное —
вижу, что Титов в чём-то крепче и устойчивей меня, а это несносно для гордости моей. Презирал я воровские дела и всю тёмную душу его, а вдруг открылось, что живёт в этой душе некая сила и — властно смотрит она на меня!
Было великое возбуждение: толкали тележку, и голова девицы немощно, бессильно качалась, большие глаза её смотрели со страхом. Десятки очей обливали больную лучами, на расслабленном теле её скрестились сотни сил, вызванных к жизни повелительным желанием
видеть больную восставшей с одра, и я тоже смотрел в глубину её взгляда, и невыразимо хотелось мне вместе со всеми, чтобы встала она, — не себя ради и не для неё, но для чего-то иного, пред чем и она и я — только перья птицы в огне
пожара.
Свет луны померк, и уже вся деревня была охвачена красным, дрожащим светом; по земле ходили черные тени, пахло гарью; и те, которые бежали снизу, все запыхались, не могли говорить от дрожи, толкались, падали и, с непривычки к яркому свету, плохо
видели и не узнавали друг друга. Было страшно. Особенно было страшно то, что над огнем, в дыму, летали голуби и в трактире, где еще не знали о
пожаре, продолжали петь и играть на гармонике как ни в чем не бывало.
Архип. Аль наказанье какое божеское? Что за шум? Не
пожар ли? Не
вижу ведь.
— Уснув, — говорит, — помолившись, не помню я сколько спала, но только вдруг
вижу во сне
пожар, большой
пожар: будто у нас все погорело, и река золу несет да в завертах около быков крутит и в глубь глотает, сосет.
Так она кричала, и я не знал, откуда исходит ее чудовищный голос. Я даже не знаю, кто это был; я называю это мыслью, но, может быть, это была не мысль. Мысли — те, как голуби над
пожаром, кружились в голове, а она кричала откуда-то снизу, сверху, с боков, где я не мог ни
увидеть ее, ни поймать.
— Эх… идтить надо-ть, — сказал он с сожалением. — Ну, да ничего не поделаешь…
Пожар,
видишь, перекинулся к нам в Кислинскую дачу, так вот лесничий велел всех лесников согнать… Сейчас объездчик приезжал верхом.
Островский вырыл могилу, без слез уложил жену в мерзлую землю и заровнял ее… Потом он взял билет на прииски и пособие у якутов на дорогу. Якуты охотно дали то и другое в расчете избавиться от поселенца и воспользоваться его домом и кое-каким имуществом. Но Островский обманул эти наивно-хитрые ожидания: он снес все имущество в избу и зажег ее с четырех концов. Этот-то
пожар мы и
видели теперь, проезжая мимо. Роковой ветер из ущелья раздувал пламя, пожиравшее пять лет труда, надежд, усилий и жертв…
Другой раз я сам
видел, как в крепости, ночью, был
пожар, и две роты солдат тушили его.
Но прочного спокойствия нет у него на душе; характер у него боязливый, как у всех забитых, и хотя он твердо верует в нерушимость своей философии, но на свете
видит и случайности разного рода: болезни,
пожары, внезапные увольнения от службы по желанию начальства…
Не ответила Аркадия, промолчала и мать Никанора, слова не сказали и Дементий с работниками… Только пристальней прежнего стали они поглядывать на закрой неба [Закрой неба — нижний край видимого горизонта.], не
увидят ли где хоть тоненькую струйку дыма… Нет, нигде не видно… А в воздухе тишь невозмутимая: пух вылетел из перины, когда грохнули ее белицы в повозку, и пушинки не летят в сторону, а тихо, плавно опускаются книзу. И по ветру нельзя опознать, откуда и куда несется
пожар.